Ленка Вихова (Lenka Víchová)
"Минск" мертв. Минский процесс зашел в тупик. Нормандский формат себя дискредитировал. Такие комментарии наиболее часто появляются в СМИ, если в потоке новостей о террористических актах кто-нибудь случайно вспоминает об Украине. Для перспективы более эффективных переговоров многие западные и украинские комментаторы призывают к окончанию минского процесса или возвращению к так называемому женевскому формату, который был расширен на счет Соединенных Штатов. Но объявить минский процесс мертвым хочет, в первую очередь, Москва. В этом прелесть российской пропаганды — убедить нас, что для Украины или для нас плохо то, что на самом деле невыгодно для Кремля.
Заседания Трехсторонней контактной группы продолжительны, утомительны и не имеют ясных результатов. Бои в Восточной Украине не прекращаются, постоянно умирают люди, а так называемые минские договоренности не исполняет ни одна из сторон. Одна — потому, что не хочет, а вторая — потому, что не может. Комплекс мер по выполнению Минских соглашений от февраля 2015 года, как и протокол от сентября 2014, был написан так, что каждая из сторон может интерпретировать его по-своему, и ясно в нем не определена даже последовательность исполнения отдельных пунктов. Поэтому Россия и Украина до бесконечности могут спорить о том, что должно быть выполнено в первую очередь, а что — во вторую.
И все равно минский процесс функционирует, ведь он поставил задачи, за невыполнение которых наложены санкции. Санкции против России. Они, пусть и косвенно, связаны с выполнением минских договоренностей и теоретически должны продлеваться до тех пор, пока Кремль не выполнит свои обязательства. Подобным инструментом не может похвастаться, например, Будапештский меморандум, который был призван защитить Украину и гарантировать ей территориальную целостность, и который, в отличие от минских договоренностей, подписали лидеры США, Великобритании и России. Минский процесс не нужно хоронить — нужно создать для него алгоритм, чтобы было совершенно ясно — кто, что и когда должен делать. А в случае нарушения правил санкции должны ужесточаться, а не отменяться.
Задача контрактной группы — выполнить грязную работу
В минском процессе, а под ним нужно понимать как нормандский формат (лидеры Франции, Германии, России и Украины), так и Трехчленную контактную группу (Украина, Россия, ОБСЕ), нет полной ясности, но его следует рассматривать в контексте необъявленной и отрицаемой войны. Российско-украинской «криптовойны», в которой агрессор отказывается признать свою роль и прикрывается самопровозглашенными республиками, которые сам же создал, и которые сам не признал.
Но, даже несмотря на значительные усилия всех сторон не называть агрессора своим именем, санкции нацелены как раз на него. Задача Трехсторонней контактной группы, которая регулярно заседает в Минске, — сделать грязную работу, включая контакт с представителями так называемых Донецкой и Луганской народных республик или же отдельных районов Донецкой и Луганской областей (сокращенно ОРДЛО — этот термин используется в минских договоренностях). Их представители хоть и присутствуют на переговорах, но не являются признанным четвертым субъектом группы. Поскольку вести переговоры с представителями этих непризнанных республик одновременно означало бы их легитимизацию, в украинскую делегацию в основном входят бывшие политики и представители неправительственных организаций. А роль координатора и одновременно посредника играет ОБСЕ. Вероятно для того, чтобы не случалось излишне острых конфликтов, во время переговоров обе стороны обращаются к представителям ОБСЕ, а не друг к другу.
Трехсторонняя контактная группа имеет четыре подгруппы: гуманитарную, политическую, по безопасности и социально-экономическую – и в ее задачи не входят политические решения. Для подобных вопросов у ее членов нет мандата. Эта группа занимается не концепцией минских договоренностей, а только их выполнением. Каждая из сторон вносит свои предложения и требования, выслушивает то же от другой стороны и передает информацию дальше. В Минске занимаются, в первую очередь, практическими аспектами: как обеспечить обмен пленными, как восстановить поставки угля с оккупированной территории в неоккупированную часть Украины, как решить вопрос с оплатой поставок воды с неоккупированной территории в оккупированную. Политическая подгруппа обсуждает и изменения в украинской конституции, выборы, которые, согласно минским договоренностям, должны состояться на оккупированной территории, но закон, которых будет их регулировать, будут писать и принимать не в Минске, а в Киеве.
Где камень преткновения
Самой большой проблемой в выполнении минских договоренностей является вопрос о том, какие пункты должны стать первыми. Те, которые должна исполнить Москва, или те, которые должен реализовать Киев. Украинская логика говорит, что сначала должны быть выполнены задачи, которые касаются безопасности, и только потом можно приступить к тем, которые можно назвать политическими.
То есть сначала должны полностью прекратиться бои, быть выведены все иностранные и незаконные вооруженные формирования, военная техника и наемные бойцы с оккупированной территории Украины под наблюдением ОБСЕ. Украина хочет получить контроль над своей частью украино-российской границы, в том числе, поэтому она добивается создания пятой рабочей группы, которая занималась бы только вопросом контроля над украино-российской границей, и только после этого приступить к выборам, а после диалога с законно избранными руководителями Донбасса начать работать над изменениями в конституции.
Но российская логика говорит, что если это произойдет, их политические требования никто выполнять уже не будет. После того как оккупированную территорию покинут российские инструкторы, оружие и наемные бойцы проблема так называемых сепаратистских республик решилась бы сама собой. Поэтому Россия требует устами представителей ОРДЛО сначала провести выборы, лучше всего без участия украинских политических партий и без допуска украинских СМИ на оккупированную территорию (хотя год назад требования касались изменений в конституции, а два года назад — предоставления русскому языку статуса государственного), чтобы внедрить продукт своей агрессии (коллаборационистов и политических марионеток) в политическую жизнь Украины. Для этой цели Россия тормозит обмен пленными и добивается принятия закона, который бы гарантировал безнаказанность участникам «событий в ОРДЛО», включая тех, которые совершили военные преступления, но Украина от такого отказывается.
Минский процесс имеет свою цель и последствия
Факт в том, что, даже несмотря на нарушение перемирия, большая часть тяжелого вооружения была отведена от фронтовой линии, а количество погибших не сравнить с летом 2014 или зимой 2015 года. Очень важную роль играет присутствие третьей стороны — в данном случае ОБСЕ, которая присутствует на переговорах в Минске и ведет ежедневный мониторинг нарушения перемирия на востоке Украины.
Также важно и то, что продолжительные и утомительные переговоры в нормандском формате предоставили европейским лидерам уникальную возможность узнать агрессора. После событий под Дебальцово, которые произошли уже после подписания Комплекс мер по выполнению Минских соглашений от февраля 2015 года, именно европейские лидеры, как и Украина, узнали, какой вес имеет слово президента Российской Федерации, и, вероятно, извлекли урок из этого опыта.
Пусть минский процесс не демонстрирует высокой эффективности, он дал Украине шанс и время привлечь союзников и укрепить свою обороноспособность. Также мы должны понимать, что снижение интенсивности боев с российской стороны не является доказательством намерения закончить эту войну. Это лишь тактический шаг. Россия милитаризирует оккупированную территорию дальше, а ее артиллерия, быть может, стреляет не так часто, зато точнее. Россия в этой войне не миротворец, а оккупант. Она управляет эскалацией и деэскалацией конфликта.
Но Москва будет уверять нас даже устами украинских или западных политиков и журналистов в том, что минский процесс неэффективен, или что именно Украина не выполняет свои обязательства. Все только для того, чтобы мы опустили руки и дали ей достаточно времени для проведения новых «тактических маневров». Россия понимает минский процесс не как мирные переговоры, а как очередную фазу своей гибридной войны, комбинируя снижение эскалации боев на фронте с попытками разрушить украинскую внутреннюю политику. Если у России это не получится, она может повышать интенсивность боев или искать другой формат переговоров с другими, более выгодными для нее, правилами. Мы должны подготовиться к тому, что эта война затянется.
Автор — украинист и старший аналитик программы Kremlin Watch аналитического центра «Европейские ценности».
No comments:
Post a Comment